|
ЧР: Да. Кино и кинобизнесс, "Крепкий орешек"и другие фильмы...Я полагаю...это делает Вашу жизнь богаче в
большей степени нежели театр.
АР: Вы имеете в виду, финансовую сторону?
ЧР: Да, конечно финансовую. Да, но это также предоставило Вам возможность раскрыться с несколько иной стороны.
Я имею в виду, Вы уже были узнаваемы как хороший актер. И вот тогда они пришли к Вам, т.е. это было
основной причиной, а уж затем желание режиссеров и продюссеров и сответствие роли. Но это позволило
расширить рамки Вашего творчества и дало возможность аудитории увидеть Вас с другого ракурса.
АР: Я думаю...вообщем, да. Т.е. это очевидно, потому что и аудитория тут гораздо больше и разноообразнее.
ЧР: Да
АР: Но это также абсолютно отличается от того, что делаешь на сцене. И дало мне определенный опыт...я думаю
...я думаю, что после работы над фильмом я стал лучше играть на сцене.
ЧР: О, и почему Вы думаете так произошло? Почему Вы...
АР: Потому что вы учитесь доверять вашей способности слушать. Знаете, когда камера выхватывает лицо кого-то,
кто действительно слушает, мне кажется, это очень интересно.
ЧР: Лицо?
АР: Да.
ЧР: М-да.
АР: И знаете...
ЧР: И в кинематографе применяют этот прием для того, чтоб показать характер окружения...
АР: Ну, вы же задерживаетесь на ком-то когда вам нужно увидеть реакцию. Но вам также бывает нужно видеть,
как они получают информацию. Вот там я и научился этому, а также открытости и правдивости.
ЧР: Правдивости? В том смысле, что лицо не может лгать? Или есть что-то еще?
АР: Да, и еще...еще конечно же крупный план. Это уже другая особенность. Знаете, играя на сцене вы все время
находитесь в прямом контакте со зрителями.
ЧР: Точно. Это...
АР: Действительно, вы все время на виду...
ЧР: И Вам не нужно волноваться относительно ответной реакции, ну Вы понимаете, что-то вроде "люди смотрят
мимо вас".
АР: Да и...Но в любом случае, что прийти к этому, потребовалось несколько лет съемок. И в нынешней пьесе
есть несколько эпизодов, когда кажется ничего не происходит. А также один эпизод, когда в течении двух
минут длится полная тишина, это своего рода их игра, когда, если они уж слишком горячо спорят, что они
делают довольно часто, один из них говорит слово "sollocks" и это значит, что теперь им придется просидеть
две минуты в тишине. И это действительно происходит на сцене: в течении двух минут никто не говорит ни
слова. И у вас нет выбора, приходится играть это. И удерживать внимание 1,400 человек в полной тишине.
ЧР: Это не легко.
АР: Это не легко. Но работа над фильмом прививает вам некую долю этого умения.
ЧР: Как Вы думаете, почему они пригласили Вас? Ведь это же иное...т.е. достаточно отличается от того, в чем
Вы преуспели.
АР: В кинематограф?
ЧР: Да, у Вас есть определенное мнение?
АР: Я думаю, что я был для них дешевле.
ЧР: Если вы талантливый и "дешевый", то Вы - настоящий клад для них.
АР: Да, я был англичанин. К тому же...Я играл в "Опасных связях", и я думал, что это именно то качество, которое нужно
им для фильма.
ЧР: И Вы остались довольны после этого?
АР: Ну, когда я работал на фильмом "Крепкий орешек", это были абсолютно новые ощущения, первый опыт в
кинематографе. Я был совершенно неискушенный, открытый, пришедший туда с "мешком идей".
ЧР: Да, и вложивший их все в фильм.
АР: Вложивший их все в фильм. И Джон МакТирнен - светлая ему память - терпел меня, когда я, работая над роль беспокоился
даже о таких вещах как...- а иногда даже принимал во внимание - "Да, но что думает этот герой?" и "А какой...какой был завтрак?" и
"А на каком он будет фоне?"
Продолжение...
фаллопротез
|
